ВВЕДЕНИЕ. Положение дел в российской науке в области исследования проблемы принципов в международном праве можно обрисовать в виде достаточно статичной картины, внушающей безмятежную веру в неизменность существующего состояния. Это состояние заключается в иллюзии отсутствия сложностей и проблем: исходим из наличия бинарной оппозиции принципы / нормы, а также дихотомии основные / отраслевые принципы. При этом отраслевые принципы альтернативно и в большинстве случаев равнозначно именуются также специальными [Черниченко 2014:101-102]. Следствием подобного убеждения является презумпция аналогичности отраслевых и основных принципов по существу и функциям, исходя лишь из наименования и места в нормативной системе (отрасли). Несомненно, у отраслевых и основных принципов в МП есть нечто общее: во-первых, они складываются объективно, а, во-вторых, на их составах (перечнях) и содержании сказывается специфика регулируемых отношений, присутствующая в отдельных отраслях. В то же время при всей справедливости сказанного рассматриваемая область весьма разнопланова, непроста и способна породить немало различий во взглядах, неприятие или поддержку, дискуссии, возражения и т. п., что объясняется реальным присутствием большего видового и прочего разнообразия принципов в международном праве. Ввиду этого требуется более придирчивый взгляд на проблему: с одной стороны, обосновывающий факт, что принципы не хаотичное явление в системе международного права, с другой, обеспечивающий предметный их анализ, с учетом дифференциации и идентификации объектов, претендующих на то, чтобы быть зачисленными в категорию принципов, выстраивания их типологии и т. д. Подобный подход не только логичен, но прежде всего своевременен и тем самым вполне оправдан.

 МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Основой статьи служат положения международных договоров, разработок Комиссии международного права ООН, актов правоприменения Международного суда [ООН] и других международных судебных учреждений, иных документов, отражающих позитивное («положительное») международное право, а также воззрения наиболее известных деятелей в области теории и практики международного права. Исследование оперирует различными общенаучными и частно-научными методами: диалектического материализма, структурного и системного анализа, формальной логики, дедукции и индукции, сравнительного правоведения, историко-ретроспективного подхода, формально-юридического анализа, правового моделирования, техники юридических доказательств и правового обоснования (legal reasoning), а также разнообразных приемов юридического толкования и пр., принятых в отечественной и зарубежной юриспруденции.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Цель публикации – провести некоторое уточнение научных данных применительно к такой фундаментальной категории, как принцип международного права, достигается за счет идентификации разнообразных конструкций, оперирующих элементом «принципы» или сходными понятиями, их упорядочения (систематизации) и отграничения от иных явлений, присутствующих в рамках международно-правовой действительности, – не зря этот дискурс обозначен уже в названии статьи: «… о принципах в современном международном праве и не только…». Чтобы разобраться в функционировании международного права как системы принципов и норм, для уточнения и упорядочения базовой терминологии проведена типологизация понятий, относящихся к принципам и образующих юридический фундамент современного регулирования межгосударственных отношений, поскольку неоднородность различных руководящих положений, претендующих на роль принципов МП, даже при отсутствии у некоторых из них нормативной природы, предстает в виде ряда очевидных фактов. В качестве таковых выступают, с одной стороны, диверсификация нормативно выраженных принципов в современном международном праве, что обусловливает установление идентифицирующих признаков каждого из имеющихся их разрядов, а с другой – необходимость построения их системы. Наряду с этим основания для «стратификации», т. е. распределения принципов по отдельным группам (допустим, деления на основные и отраслевые или общесистемные и специальные), далеко не изучены и также нуждаются в целенаправленном приложении усилий теоретиков. С учетом этого автор дифференцирует отраслевые и специальные принципы, обосновывая выделение среди последних особого разряда – принципы автономных («самодостаточных») договорных режимов.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Думается, существует серьезное смысловое разграничение между постановкой вопроса о «принципах современного международного права» и «принципах в современном международном праве». Словосочетание «принципы в международном праве», имея более широкий смысл, при отсутствии к тому же однозначности понимания самого термина «принцип», более точно отражает состояние вопроса о принципах в науке международного права, равно как и сущность, особенности, функциональные качества конкретного вида объектов, иногда именуемых «принципами». Когда речь идет о принципах международного права, они идентифицируются преимущественно как основополагающие, руководящие, иерархически самые высокие нормы в рамках системы международного права, важнейшие составные части этой системы и классифицируются по родовым и видовым признакам в зависимости от их конкретных характеристик. Формула «принципы в международном праве» говорит о таком взгляде на предмет, который имеет более широкий и менее структурированный диапазон вариантов для квалификаций.

ВВЕДЕНИЕ. На многих международных площадках и с национальных политических трибун всё чаще используется термин «международный порядок, основанный на правилах». Исходный вопрос состоит в том, является ли этот термин чисто политическим (поскольку он не используется ни в Уставе ООН, ни в других универсальных международных конвенциях, и на этот термин не опираются ни Международный суд ООН, ни Комиссия международного права ООН)? С другой стороны, с популяризацией этого политического дискурса частая практика использования данного термина представителями отдельных государств (причем не только западных, но и, например, Китая) может повлиять и на развитие международного права. Само использование данного термина определенно вызывает ряд других вопросов. Как термин «порядок, основанный на правилах» соотносится с общепризнанным термином «международно-правовой порядок»? Имеет ли идея применять термин «порядок, основанный на правилах» существенные правовые основания? Какие правила in concreto подразумеваются под этим термином? Кто и как создает эти правила? Какова природа этих правил – являются ли они нормами национального права, и если да, то национальным правом какого государства? Если имеются в виду нормы международного права, то почему это не отражено в самом термине? Ввиду привлекательной формы, но при отсутствии общего понимания его содержания, это понятие получает широкое распространение при том, что каждый может придать ему разный смысл. В результате, получают ли некоторые должностные лица, представляющие государства, политическую возможность злоупотреблять международным правопорядком, установленным на основе современного международного права? В настоящей статье представлен анализ этих проблемных аспектов концепции «порядок, основанный на правилах», учитывая, что в контексте международных отношений его также называют «международным порядком, основанным на правилах». Дополнительный вопрос, на который нужно ответить, заключается в том, может ли данная концепция рассматриваться как одна из многочисленных попыток адаптировать действующее международное право к новым вызовам.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Работа основана на анализе многочисленных высказываний представителей государств, в которых проявляется их отношение к концепции «порядок, основанный на правилах», положительных и критических замечаний к этой концепции со стороны юристов-международников, а также научных публикаций других отечественных и зарубежных исследователей-международников. Методологический инструментарий включает общенаучные и специальные методы, в том числе исторический метод, методы формальной логики, анализа, синтеза, а также системные, сравнительно-правовые методы.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Хотя вышеупомянутые вопросы о правовом значении термина «порядок, основанный на правилах» возникли только в последние годы, главным образом в контексте антироссийской риторики западных политиков, этот термин использовался гораздо раньше на разных уровнях по широкому кругу тем. Проблема не единообразного понимания данного термина является одним из отражений более общей проблемы ослабления или усиления универсального, юридически общеобязательного международного порядка. Одним из приемлемых вариантов представляется то толкование данного понятия, согласно которому «международный порядок, основанный на правилах» означает, прежде всего, порядок в мире, основанный на нормах международного права (которые, как известно, имеют обязательный характер), а также на применимых необязательных международных правилах, содержащих нормативный элемент, таких как международные правила, предусмотренные в документах межправительственных организаций и конференций, политических договоренностях государств и другие общепризнанные правила, сформировавшиеся в современной практике международных отношений. Такое толкование позволяет привести данную концепцию в соответствие с современным международным правом. Но даже в рамках такого толкования необходимо проводить различие между международно-правовыми нормами (обязательными) и другими правилами (не создающими обязательств государств согласно международному праву). Тем самым, не будет допускаться одностороннее или «блокирующее» навязывание ценностей одного государства другим под видом правил, на которых, по мнению первого, основывается «порядок» в мире.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. При преобладании другого толкования концепция «порядок, основанный на правилах» может негативно влиять на существующий международный правопорядок, размывая установившуюся практику международного правотворчества, тем самым отвергая традиционные международные ценности правовой стабильности и снижая роль международного права в международных отношениях. Такой сценарий не только множит правовую неясность и даже необоснованные ожидания участников международных процессов, но и может привести к подрыву самих основ современного международного права, основанного на Уставе ООН. Последнее, в свою очередь, приведет к глобальной правовой нестабильности и резко повысит риски третьей мировой войны. На данный момент частое злоупотребление термином «порядок, основанный на правилах» представителями государств-членов НАТО в поддержку своих политически конъюнктурных заявлений, келейно согласованных между собой, препятствует достижению на универсальном уровне взаимоприемлемого понимания данной концепции, которая соответствовала бы международному праву.

ВВЕДЕНИЕ. В настоящей работе рассматриваются различные аспекты международно-правовой квалификации деяний в качестве преступлений против лиц, пользующихся международной защитой. Фокус внимания исследователей был сосредоточен на различиях в corpus delicti соответствующих деяний в зависимости от характера объективной стороны (совершено ли деяние в мирное время или в ситуации вооруженного конфликта), субъективной стороны (имеется ли в mens rea специальный террористический умысел), а также статуса субъекта (наделен ли таковой государственными полномочиями или осуществляет элементы государственной власти либо действует sua sponte).

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В основу исследования были положены международные договоры, нормы и принципы обычного международного права, практика международных судов и трибуналов, а также доктрина. Методология исследования включает сравнительно-правовой метод, а также методы анализа и синтеза.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В результате исследования был сделан вывод, что преступления против лиц, пользующихся международной защитой, могут рассматриваться в зависимости от особенностей объективной и субъективной стороны либо как общеуголовные преступления (в том числе, при наличии специального террористического умысла, как акт терроризма), либо как нарушение законов и обычаев войны. При этом в ситуации вооруженного конфликта указанные лица автоматически наделяются статусом покровительствуемых лиц по смыслу ст. 4 IV Женевской конвенции 1949 г., ввиду чего преступления, совершаемые в отношении них государственными агентами вражеского государства, относятся к категории военных преступлений, что является основанием для применения ст. 146 IV Женевской конвенции 1949 г. для целей их уголовного преследования.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В результате проведенного исследования сделан вывод, что для международно-правовой квалификации преступлений

ВВЕДЕНИЕ. Настоящая статья посвящена анализу международно-правового документа под названием «Основные принципы и руководящие положения, касающиеся права на правовую защиту и возмещение ущерба для жертв грубых нарушений международных норм в области прав человека и серьезных нарушений международного гуманитарного права», принятого Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 2005 г. (далее - Основные принципы и руководящие положения). Авторы исследуют этапы принятия указанного документа, его концепцию, структуру, основные положения, а также значение для развития современного международного права, в частности в области международной защиты прав человека и международного гуманитарного права. В целях реализации поставленной задачи проводится детальный анализ подхода к центральной теме документа - праву на правовую защиту и возмещение ущерба, что выражается в практическом применении универсальными и региональными органами по правам человека и в области международного гуманитарного права. В этой связи определяется положение права на правовую защиту и возмещение ущерба в каталоге прав человека, равно как и их взаимосвязанность и позиция по отношению друг к другу.

 МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. При написании настоящей статьи были проанализированы теоретические материалы исследований российских и зарубежных специалистов в области международного права; изучены нормативные документы, рекомендации и решения договорных органов по правам человека в системе ООН, а также правоприменительная практика универсальных и региональных судебных и квазисудебных органов по защите прав человека и в области международного гуманитарного права. При проведении исследования были применены такие методы научного познания, как анализ и синтез, метод обобщения, системно-структурный метод, а также историко-правовой и юридико-технический методы.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В статье раскрывается значимость и влияние механизма, выработанного в тексте Основных принципов и руководящих положений в целом на международную правозащитную систему. Основные принципы и руководящие положения представляют собой международный документ, разработанный с учетом наилучшей практики существующих правовых систем, принятый единогласно, на основе достигнутого консенсуса всеми заинтересованными сторонами. Основные принципы и руководящие положения направлены на кодификацию разбросанных по различным международным договорам положений о праве на правовую защиту и возмещение ущерба, выработку единого подхода к указанным правам. Таким образом, рассматриваемый международный документ не создает каких-либо новых норм, но упорядочивает и придает единообразие своду положений о праве на правовую защиту и возмещение ущерба. Подобный характер Основных принципов и руководящих положений делает их привлекательным инструментом для международных органов в их правоприменительной практике, связанной с обеспечением права на правовую защиту и возмещение ущерба.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Основные принципы и руководящие положения закрепляют ответственность государств в области защиты прав человека, при этом второй стороной конфликта называют физические лица, то есть, правам которых был или может быть причинен ущерб. Таким образом, Основные принципы и руководящие положения ориентированы на интересы жертвы нарушения прав человека, то есть заведомо носят гуманистический и правозащитный характер. В тексте документа дается классификация жертв, с целью более адекватного охвата правозащитных механизмов, обеспечивающих защиту лиц в индивидуальном или коллективном порядке. Особое внимание в документе придается защите жертв грубых и массовых нарушений прав человека. Кроме того, Основные принципы и руководящие положения перечисляют и раскрывают имеющиеся формы возмещения ущерба для жертв нарушений прав человека.

ВВЕДЕНИЕ. Право индивида на здоровье представляет собой комплекс естественных и позитивных правовых основ, которые определяют жизнедеятельность человека, его индивидуальное и семейное благополучие, реализацию гарантий здравоохранения государствами – участниками универсальных и региональных международных договоров указанной сферы. Формирование данного права обусловлено биологическими особенностями каждого человека, социально-экономическими условиями, окружающей средой, доступом к медицинским и санитарным услугам, достижениями национальной системы охраны здоровья, принадлежностью к определенным уязвимым категориям людей. Цели, закрепленные в Повестке дня ООН в области устойчивого развития на период до 2030 г. (резолюция 70/1 Генеральной ассамблеи ООН), включают такие существенные компоненты права на здоровье, как повсеместную ликвидацию социальной нищеты и голода; обеспечение продовольственной безопасности и здорового образа жизни; содействие благополучию всех индивидов в любом возрасте; наличие и рациональное использование водных ресурсов и санитарии; защиту и восстановление экосистем суши; повышение потенциала государств по предупреждению и снижению национальных и глобальных рисков для здоровья людей. Позиция Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) позволяет считать здоровье одним из прав человека, налагающим на государства юридические обязательства обеспечить своевременную, приемлемую и доступную медицинскую помощь надлежащего качества и доступ к соответствующим детерминантам, включающим безопасную питьевую воду, санитарное просвещение, пищевые продукты, жилье, связанную со здоровьем информацию и гендерное равенство. В связи с этим авторами изучено содержание общих и специальных международных договоров на универсальном уровне и показаны международно-правовые особенности закрепления и гарантии права индивида на здоровье. Также уделено значительное внимание его нормативному оформлению в праве Совета Европы и Европейского союза, с учетом решений и постановлений Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ).

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Нормативно-правовую основу исследования формируют универсальные международные договоры системы ООН, региональные нормативно-правовые акты Совета Европы и ЕС, правовые позиции специализированных учреждений ООН, Международного комитета Красного Креста (МККК) и ЕСПЧ. В качестве теоретической основы используются научные труды отечественных и зарубежных авторов, связанные с изучением права на здоровье. В исследовании применены общенаучные и специальные методы познания: правовой анализ и синтез, системный, формально-юридический, сравнительно-правовой, историко-правовой и диалектический методы.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Проведенное исследование показывает, что формирование современного международно-правового понятия права на здоровье осуществляется на универсальном и региональном уровнях. Помимо этого, складываются специфические международно-правовые гарантии защиты данного права у таких особых категорий, как женщины и дети, беженцы, апатриды и трудящиеся-мигранты, покровительствуемые лица, раненые и больные в условиях вооруженных конфликтов. В праве Совета Европы и ЕС наблюдается тенденция расширенного толкования права человека на здоровье как ответ на новые вызовы, связанные с вопросами биоэтики, редактирования генома человека, а также последствиями ядерных испытаний и загрязнения окружающей среды.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Изучив содержание и реализацию права на здоровье в универсальной и региональных международно-правовых системах защиты прав и свобод человека, авторы пришли к выводу о включении его в группу личных прав, социальных благ, предоставляемых государством, и одновременно в коллективное право на развитие, относящееся к населению в целом. Универсальные международно-правовые институты, устанавливающие специальные права уязвимых категорий, будут применяться государствами-участниками в контексте ситуационного реагирования на глобальные потребности семей, женщин и детей, на международную миграцию, вооруженные конфликты, состояние окружающей среды и вопросы биоэтики. Авторы предлагают дополнить европейскую систему защиты прав человека принятием дополнительного протокола к Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод 1950 г., предусматривающего охрану и защиту права на здоровье.

ВВЕДЕНИЕ. Целью данной работы является определение главных проблем современной международно-правовой защиты животных и теоретическое обоснование необходимости изменения их правового статуса (режима). Исследуются концепции, уже ставшие основой существующих международноправовых актов по защите различных категорий животных, а также идеи, имеющие достаточный потенциал для того, чтобы заложить фундамент более осознанного отношения к представителям других биологических видов. Выявлены значительные недостатки глобальной правовой политики по охране животных, препятствующие достижению основных целей международного сотрудничества в данной области. Предложены новые подходы, способные разрешить как этические, так и экологические проблемы взаимоотношений людей и животных в самом ближайшем будущем. Кроме того, в ходе исследования приводятся различные философско-правовые доводы, подтверждающие возникшую надобность присвоения животным особого правового положения.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Работа построена на изучении доктринальных позиций преимущественно зарубежных исследователей и правоведов, занимающихся проблемами международно-правовой защиты животных. По мере необходимости рассматриваются нормы международно-правовых соглашений глобального и регионального характера, а также положения документов рекомендательного характера. В настоящем исследовании были использованы логический, системный и компаративистский подходы, общетеоретические (анализ, синтез, сравнение, индукция, дедукция, абстрагирование, обобщение, идеализация, аналогия, моделирование, конкретизация) и специальноюридические методы (историко-правовой, формально-юридический и метод правового прогнозирования).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В результате проведенного исследования выявлены основные несовершенства международно-правового регулирования отношений по сохранению биоразнообразия в рамках реализации концепций охраны окружающей среды и устойчивого развития. Отмечаются важнейшие достижения и существенные пробелы правовой политики ЕС по обеспечению благополучия животных. Благодаря синтезу и обобщению основных положений концепции благополучия и концепции прав животных формируется представление о наиболее успешной модели международно-правовой защиты животных. На основе проделанной работы прогнозируется неизбежное изменение их правового статуса (режима) и пересмотр существующей антропоцентрической парадигмы современной юридической науки.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Подавляющее большинство действующих международно-правовых соглашений по охране и использованию животного мира направлено на удовлетворение интересов современного общества потребления, в котором животные ранжируются исходя из степени их полезности, практически не обладая имманентной ценностью. При сохранении тенденций последних десятилетий не удастся достичь природоохранных целей, стоящих перед международным экологическим правом. Для того чтобы решить проблемы этического и экологического характера, необходимо отказаться от антропоцентрического подхода, пронизывающего всю систему международного права, в пользу более совершенной организации взаимоотношений человека с природой (например, антропокосмоцентризма, космоцентризма, биоцентризма и др.). Кроме того, отождествление животных с имуществом не отвечает современным представлениям о них как о чувствующих существах. Отношение к ним, как к вещам в рамках национальных правовых систем и международного права непозволительно. Вне зависимости от того, будут ли животные наделены правоспособностью или возглавят новую, специфическую категорию лиц, они должны обладать определенным набором международно-правовых гарантий.