ВВЕДЕНИЕ. Иногда появляется книга, которая оказывает значительное влияние на научное сообщество. Прекрасным примером является цитируемая в настоящей статье работа юриста-международника австралийки Антеи Робертс. До недавнего времени компаративистика в международном праве была редкостью. Однако современная международная повестка диктует необходимость дальнейшего развития и, что более важно, расширения сферы международного права, но при этом от исследователей требуется стремиться обеспечить единообразное толкование ключевых международно-правовых понятий с тем, чтобы студенты, где бы то ни было изучающие международное право, изучали бы все же один и тот же предмет. В то время как большинство национальных правовых систем современности в целом сформировались, к сожалению, в правоприменении, в частности правосудии, наметилось некоторое отставание в развитии. При всем обилии научных публикаций все еще ощущается недостаток качественной правовой доктрины. Именно в такую фазу своего развития вступило сегодня международное право. В своем блестящем научном произведении д-р Робертс задает ряд очень важных вопросов: что именно происходит, каковы факторы, которые движут этими процессами, можно ли их приветствовать, можно ли их остановить и куда дальше движется развитие международного права?

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В статье исследуются основные тезисы и выводы, изложенные в книге Антеи Робертс “Является ли международное право международным?” (Oxford, Oxford University Press, 2017). Авторы статьи рассматривают вклад монографии в развитие правовой науки, в частности её интерес к возрожденному методу сравнительного анализа международного права.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Авторы статьи приходят к выводу о том, что научный труд Антеи Робертс имеет большое значение, которое, как представляется, вдохновит на дальнейшие исследования в области компаративного международного права в ближайшие годы.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. До последнего времени сравнительный подход в исследовании международного права в определенной степени игнорировался исследователями. В международном научно-правовом сообществе (подробно обозреваются элитные правовые школы пяти государств-постоянных членов Совета Безопасности ООН) подчеркиваются различия как в доктринальных, так и в образовательных подходах. Безусловно, этому необходимо уделять больше внимания, даже если, по крайней мере, на данный момент, оно не может быть полностью преодолено, хотя бы с тем, чтобы свести к минимуму столь опасную фрагментацию международного права, проявившуюся не только в отдельных отраслях международного права, но и в плане согласования его содержания и применения. 

ВВЕДЕНИЕ. В настоящей статье рассматривается та часть классической евразийской концепции, которая посвящена этно-национальным отношениям, сложившимся на территории Северной Евразии, характеристике факторов и традиций, обусловивших формирование российского суперэтноса. Раскрывается содержание категорий «евразийский национализм», которая, по мнению классиков учения, должна стать стержневой идеей формирования российской многонародной нации. Значительное внимание уделено исследованию соотношения и взаимосвязи категорий «народ» и «нация», характеристике их признаков и особенностей.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Статья основана на исследовании представленных в отечественной и зарубежной науке концепций евразийства; рассмотрены положения утвержденной Правительством РФ Федеральной целевой программы «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014–2020 гг.)».

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В статье высказывается тезис о том, что современные теоретические обоснования тенденции формирования «российской нации» связаны со стремлением упрочить национальный субстрат России как единого федеративного государства и избежать печального опыта раскола СССР. Обосновываются различные подходы к реализации задачи по формированию на базе российского народа многонародной нации, сформулирована авторская позиция по отношению к идее принятия специального Закона о российской нации.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В статье критически оценивается позиция, жестко увязывающая формирование нации с созданием собственного суверенного национального государства, которая в большинстве случаев не применима к многонациональным государствам. 

ВВЕДЕНИЕ. В статье рассматривается эволюция палестинского гражданства и возможности его развития в условиях оккупации палестинских территорий. Гражданство является классическим институтом публичного права и примерно одинаково понимается в различных правовых системах. В данном случае, однако, речь идет о совершенно особом феномене, содержание которого обусловлено целым рядом исторических, политических и международно-правовых факторов.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Исследование проведено на основе анализа Декларации Бальфура 1917 г., Плана ООН по разделу Палестины 1947 г., Соглашения Осло II 1995 г., Статей о гражданстве физических лиц в связи с правопреемством государств (Комиссия международного права, 1999 г.), Статей по дипломатической защите (Комиссия международного права, 2006 г.), законодательства Израиля, регулирующего статус палестинцев, законодательства о гражданстве арабских государств, политических и нормативно-правовых актов палестинских институтов. В исследовании использованы исторический метод, методы формальной логики, сравнительноправовой метод и различные методы толкования. Значительную часть исследования представляет сопоставление позиций израильских и палестинских юристов, а также анализ различных вариантов развития палестинского гражданства.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В настоящее время статус резидентов оккупированных территорий определяется Соглашением Осло II 1995 г.: административные полномочия делегируются палестинским властям, Израиль, однако, сохраняет право контроля. Статус резидента оккупированных палестинских территорий не эквивалентен статусу гражданина и является статусом sui generis. Данный статус предполагает ряд обязанностей Израиля: прекратить его и обеспечить получение палестинцами гражданства; признать его международные элементы; передавать все большие полномочия палестинским институтам. Отсутствие у палестинцев регулярного гражданства затрудняет предоставление им дипломатической защиты со стороны палестинских институтов.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В настоящее время существуют предпосылки для закрепления палестинского гражданства, которое оформит политическую связь sui generis, предполагающую права палестинцев на участие в управлении оккупированными территориями, их относимость к нации, борющейся за самоопределение, право палестинских институтов на оказание дипломатической и иной защиты и др. Данное гражданство должно предоставляться автоматически, поскольку оно предполагает не натурализацию, а учет уже существующих социальных и кровных связей палестинцев со своим народом. Решение проблемы дипломатической защиты может состоять в развитии обычного права и поиске новых инструментов, одним из которых может стать защита со стороны международных организаций. 

ВВЕДЕНИЕ. Создание Международного уголовного суда в 1998 г. явилось мощным стимулом к росту исследовательского и практического интереса к международному уголовному праву. Впервые в истории человечества создан постоянно действующий суд, в юрисдикцию которого вошли серьезные преступления, вызывающие озабоченность всего международного сообщества. Тем не менее, первые два десятилетия функционирования института на фоне формально неудовлетворительных результатов породили массу споров о месте Суда, скепсис и разочарование в его перспективах. Усугубила ситуацию политика ряда государств, прямо критикующих МУС. Часть из них отозвали свои подписи из-под Римского статута или же денонсировали уже ратифицированный учредительный акт. Изнутри положение Суда осложняли разногласия между его подразделениями и кадровые проблемы.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В ходе проведения исследования и написания статьи использовались работы отечественных и зарубежных специалистов в области международного права, в особенности международного уголовного права, акты международного и национального права, материалы средств массовой информации, статистика и отчеты Международного уголовного суда, представленные на его официальном сайте. Исследование основано на базе общенаучных методов познания (системный и структурный подходы, анализ и синтез, индукция и дедукция), а также специальных методов, используемых в юридической науке (сравнительно-правовой, историко-правовой и формально-догматический методы).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Завышенные ожидания, организационные сложности, критическая внешняя среда, системные недостатки международного уголовного правосудия, давление официальных лиц и открытый нигилизм части академического сообщества – реалии, в которых работает Международный уголовный суд. В этих условиях изначальное скептическое отношение России к институту в совокупности с политически мотивированны ми претензиями в отсутствии беспристрастности и двойных стандартах предопределили отзыв ее подписи под Статутом в 2016 г. Статья посвящена анализу мотивов и оснований решения России не стать участником Римского статута в контексте общего положения Международного уголовного суда и позиции ряда международных акторов. В статье формулируется вывод об объективной и системной заданности ряда проблем МУС, типичности ряда недостатков Суда в свете организации международного правосудия и о специфичности его низкой эффективности.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Огульно критический крен при исследовании МУС зачастую приводит к превратным оценкам его работы и к завышенным требованиям к Суду, а отсюда и неадекватности формулируемых рекомендаций. Общий негативный фон – благоприятная среда для политически мотивированных радикальных решений. Участие же России в МУС при отсутствии непримиримых правовых коллизий с требованиями российской правовой системы необходимо – России, Суду, международному праву. 

ВВЕДЕНИЕ. Актуальность исследования вопросов международно-правовой борьбы с терроризмом не вызывает сомнений, так как он обоснованно относится к наиболее опасным угрозам миру и безопасности человечества. Решение современной проблемы терроризма требует использования не только национальных, но и международных механизмов. Пока нельзя говорить об успешном противостоянии этому злу. Поэтому исследование современного состояния и тенденций развития той части международного права, которая посвящена противодействию терроризму, представляется исключительно важным.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. За более чем столетнюю историю противодействия терроризму была создана разносторонняя международноправовая база, связанная с различными аспектами борьбы с ним. Для того, чтобы выявить тенденции международно-правовой борьбы с терроризмом, были исследованы универсальные и региональные антитеррористические конвенции, правовые документы международных организаций, решения международных судебных учреждений. Исследование основано на использовании методов индуктивного обобщения, сравнительно-правового анализа (преимущественно в его функциональном варианте), формально-юридического анализа.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В работе показаны основные, наиболее значимые, тенденции развития международно-правовой борьбы с терроризмом. К таковым относятся: согласование как opinio juris правовых признаков терроризма, правовых механизмов противодействия ему; институциональное развитие международно-правовой борьбы с терроризмом, выраженное в виде формирования дефинитивного аппарата и организационного механизма; обособление правовых предписаний принципиального характера для международно-правовой борьбы с терроризмом; растущая роль международных судебных учреждений в отправлении правосудия по делам, связанным с терроризмом.

ОСНОВНЫЕ ВЫВОДЫ. По результатам исследования автор формулирует ряд предложений, способных оказать позитивное влияние на будущее международно-правовой борьбы с терроризмом. В частности, показано, что в целях формирования эффективного международно-правового механизма борьбы с терроризмом требуется на уровне ООН согласовать понятие терроризма, сформировать общеприемлемый перечень преступных террористических деяний, запрещенных международным правом, осуществить систематизацию международно-правовых источников, связанных с борьбой с терроризмом. 

ВВЕДЕНИЕ. Эффективное осуществление антитеррористического взаимодействия государств невозможно без создания соответствующей нормативной основы. Заключая международные договоры, государства соглашаются принять обязательства, которые определяют рамки их деятельности в установленных сферах сотрудничества. При этом возникающая порой необходимость экстренного реагирования на складывающиеся в рамках антитеррористического сотрудничества ситуации требует принятия более срочных решений, обуславливая тем самым обращение к механизмам двухсторонних и многосторонних договоренностей. Представляется необходимым обратить внимание на отдельные юридические механизмы, предусмотренные антитеррористическими договорами ООН, в частности, в контексте ситуации в Сирии, и некоторые концептуальные изменения российского законодательства в сфере противодействия терроризму.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В качестве материалов в работе использованы международные договоры, акты национального законодательства, доктринальные исследования. Методологической основой исследования выступают специально-юридическое, узуальное, нормативное, телеологическое и систематическое толкование международных договоров, общенаучные, а также частные методы познания, характерные для юридических наук, в том числе логический, формально-юридический, сравнительно-правовой.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В ходе проведенного исследования автор обращает внимание на различные механизмы и сферы современного сотрудничества в области борьбы с терроризмом, некоторые из которых, несмотря на универсальную регламентацию, являются неэффективными в силу политических решений отдельных государств. Отдельное внимание уделяется вопросу правомерности действий США и их союзников на территории Сирии, а также некоторым аспектам привлечения к уголовной ответственности лиц, являющихся членами международных террористических организаций.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В настоящей статье автор обращает внимание на существующие недостатки международно-правовой регламентации антитеррористического сотрудничества. Автор приходит к выводу, что отказ государств неукоснительно соблюдать международное право в рамках борьбы с терроризмом имеет исключительно негативные последствия для поддержания международного мира и безопасности. 

ВВЕДЕНИЕ. В современной юридической науке вопрос о действии и реализации норм международного права в национальных правовых системах является одним из популярных направлений исследований. Настоящая статья посвящена рассмотрению и критическому анализу доктринальных оценок применения судами общей юрисдикции Скандинавских стран норм международного права, а также их возможным подходам к разрешению коллизий между нормами международного и национального права.

MАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. Метод сравнительного права использован в настоящей статье как логический механизм построения системы коллизионных норм. Коллизионные нормы в случае конфликта международного и внутреннего права в национальных судах рассматриваются в качестве tertium comparationis согласно формуле индукции (аналогии): если А есть В, а В есть С, то А есть С. Основной материал взят из доктрины Скандинавских стран под углом сравнительного правоведения.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Традиционно международное право в случае конфликта законов предлагает два пути решения: доктрину монизма и дуализма. Однако в чистом виде эти две доктрины не реализуемы, так как содержат в себе неразрешимые противоречия. Главная причина этих противоречий: невозможность совмещения интересов субъектов международного права друг с другом. Опираясь на доктрину Interessenjurisprudenz, мы находим искомый третий пункт – механизм выработки средств, посредством которых происходит решение конфликтов интерпретаций. Основным средством данного механизма является преодоление закона исключенного третьего в рамках логической аналогии. Таким образом, по аналогии с международным частным правом мы можем сформулировать конструкцию международного публичного коллизионного права. Природа этих норм совпадает с такими нормами международного права как opinio iuris cive necessitates и общими принципами права, позволяющими при толковании конфликта двух правовых порядков избежать действия «двойных стандартов» и других сомнительных проявлений «мягкой силы».

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Анализ предыдущего материала позволил автору сформулировать ряд общих принципов, на основе которых становится возможным формировать коллизионные нормы международного публичного права. Общим основанием этих норм будет следующее логическое предположение: коллизия правовых порядков допустима из-за коллизии интересов сторон. Установление факта коллизии происходит через толкование норм, задействованных в конфликте. Толкование преследует цель примирения порядков, их гармонизации на основании общих принципов права, являющихся содержательным элементом как национального, так и международного права. Коллизионные нормы сводимы к общим принципам права, включая и те случаи, когда коллизия носит фундаментальный характер. Коллизионные нормы могут формироваться за счет аналогий. Коллизионная норма не может быть телеологически истолкована. 

ВВЕДЕНИЕ. В контексте двухсотлетнего юбилея открытия Антарктиды русскими исследователями Ф.Ф. Беллинсгаузеном и М.П. Лазаревым статья посвящается рассмотрению вопроса эволюции механизмов международного управления Антарктикой: Консультативного совещания по договору об Антарктике (КСДА) и Комитета по охране окружающей среды (КООС). В исследовании описываются основные этапы развития КСДА в качестве основного органа Системы Договора об Антарктике (СДА).

МАТЕРИАЛЫ и МЕТОДЫ. Настоящая статья основывается на анализе Договора об Антарктике 1959 г. и Протокола об охране окружающей среды к нему 1991 г., а также Правил процедуры упомянутых структур. При этом проводится сравнительный анализ функционирования КСДА и КООС и других международных органов в рамках СДА, в частности Комиссии по сохранению морских живых ресурсов Антарктики (АНТКОМ) и ее Научного комитета. В качестве методов исследования использованы как общенаучные, так и специальные методы познания.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. В статье делается вывод о том, что государствам – участникам КСДА на протяжении его существования удавалось эффективно использовать заложенную в Договоре об Антарктике гибкость для управления регионом, подстраивая механизм КСДА под нужды решения конкретных задач, стоящих перед ними. Эффективность подобного подхода демонстрируется на других примерах из СДА. В частности, отмечена схожесть структур, существующих в разных органах СДА: КСДА – КООС и АНТКОМ – Научный комитет АНТКОМ.

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. Анализ статуса КСДА и иных связанных международных "антарктических" форумов, а также их классификация не предпринимались с 2002 г. В статье констатируется стабильность всей СДА, при этом обращается внимание на наметившийся в последнее время перекос в пользу передачи большей самостоятельности КООС за счет придания меньшей значимости самому КСДА, вплоть до сведения его деятельности к техническому одобрению решений, принятых в рамках КООС. В качестве вывода выражается мнение, что излишняя политизация данного процесса и попытки искусственного манипулирования статусами органов СДА контрпродуктивны. 

ВВЕДЕНИЕ. В статье анализируется концепция правопреемства государств в отношении международной ответственности государств, ставшая предметом обсуждения Комиссии международного права ООН и подготовки соответствующего проекта статей. Исследуется методология рассмотрения темы на предмет обоснования идеи передаваемости прав и обязательств в контексте ответственности государств, имеющей в определенной степени противоречивый характер, обусловленный ограниченностью практики государств в этой сфере. В этой связи поднимаются вопросы относительно того, может ли новый проект решить проблему восполнения пробела между режимами правопреемства государств и ответственности государств.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ. В статье проведен анализ основных источников международного права, материалы работы Комиссии международного права ООН: доклады специального докладчика о правопреемстве государств в отношении ответственности государств, комментарии и замечания государств, государственная практика, а также практика международных судов по рассматриваемой тематике. В ходе подготовки исследования использовались доктринальные труды зарубежных и российских специалистов в области международного публичного права. Методологическую основу исследования составили общенаучные (анализ, синтез, системный подход) и частноправовые методы познания (формальноюридический, сравнительно-правовой).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. На основе проведенного исследования аргументируется, что ключевой подход КМП – общая норма отсутствия правопреемства в отношении международной ответственности – не является абсолютной по своему характеру, но содержит потенциально конфликтные аспекты. Автор приходит к заключению, что концепция передаваемости прав и обязательств в контексте ответственности государств имеет в определенной степени противоречивый характер, обусловленный ограниченностью практики государств в этой сфере. 

ОБСУЖДЕНИЕ И ВЫВОДЫ. В настоящей статье обращается внимание на ряд проблемных аспектов положений проектов статей, принятых в предварительном порядке Редакционным комитетом КМП ООН, а также новых предлагаемых проектов статей в части регулирования особых категорий правопреемства государств в отношении обязательств, вытекающих из ответственности. Автор приходит к выводу, что нормы, формулируемые в рамках темы, должны учитывать сложный правовой режим ответственности государств за международно-противоправные деяния, отличающийся от иных режимов правопреемства.